Филип Гастон, воскресший среди жмуриков

Филип Гастон (1913–1980) хотел стать великим живописцем и стал им, а подлинно великий живописец в западной традиции не может избежать насилия как своего главного предмета. Образы насилия преследовали всех мастеров, которыми Гастон восхищался, — от Уччелло и Мантеньи до Гойи и Жерико. Но в ХХ веке насилие достигло такого размаха, что живописцу пришлось изображать уже не рыцарские сражения, пытки мучеников и расстрелы повстанцев, а отходы всемирного террора, например, как Гастон, — горы отрубленных ног и принадлежавших им башмаков. Одновременно с этим Гастон, художник-мыслитель, обратился к элементарным формам западной культуры, к ее символическим объектам — книге, часам, лампе, стилосу, подкове... — и составил из них алфавит этого мира знания и насилия. С помощью своего алфавита он охватил весь западный универсум, но не для того, чтобы его восславить, а чтобы горько над ним рассмеяться и наконец освободиться от него.